Обучение Богоматери
Мурильо. Обучение Мадонны
В три года Дева Мария была посвящена Богу и отдана в Иерусалимский храм, где она провела юность вплоть до того момента, когда Иосиф взял ее в жены. Благочестивая жизнь Богоматери среди других избранных дев послужила сюжетом для фрески Гвидо Рени «Дева Мария, занимающаяся шитьем».
Это произведение Рени — типичный пример бытового мистицизма католиков. На православный взгляд такое соединение прозаического и божественного по крайней мере странно. Если бы не ангелы, то всю сцену вполне можно было бы принять за жанровую. Впрочем, таковой она и является. Это сцена из жизни Божественной Девы, для которой ангелы столь же обыденны, сколь для нас обыденны наши домашние. В этом кажущемся неярким изоб-ражении сосредоточено новое благочестие, результат духовных поисков эпохи.
Отрочество Богоматери редко изображалось в средневековом и ренессансном искусстве. От Введения во храм до Обручения ее жизнью интересовались мало. Рассказ «Золотой легенды» о том, как Мария занималась шитьем, был слишком конкретен для той символической роли, что отводилась Пречистой Деве в богословских трактатах.
В конце XVI века католицизм, потрясенный Реформацией, расколовшей церковь, пытается вернуть себе верующих. С одной стороны, религиозные фантазии становятся все более патетичными, покрывая потолки новых церквей бесчисленными апофеозами, а с другой — мистические видения стараются приблизиться к повседневности, стать близкими и родными каждому. Откровения, посещавшие знаменитую св.Терезу и других визионеров этого времени, не похожи на чудовищ Апокалипсиса. Распространенным символом становится «Кухня ангелов», привидившаяся одному из испанских мистиков. Обыкновенная кухня с суетящимися ангелами — вот новый образ рая, столь отличный от абстрактного сияния средневекового Града Небесного.
Гвидо Рени. Мадонна, шьющая среди ангелов
Энергичная работа иголкой Девы Марии — явление того же порядка, что и кухня ангелов.
Уже в конце XVI века одним из атрибутов аллегорических изображений Церкви стала корзинка с рукоделием. Занятие, бывшее повинностью для послушниц средневековых монастырей, стало непременной частью благочестивого и добродетельного женского мира. Мария у Гвидо Рени, наследница рукодельницы Пенелопы, превратилась в образец для благородных девиц, склонявшихся над пяльцами в XIX веке. Человечное благочестие постепенно растопило сословные предрассудки, и если странно представить себе гордых дам с портретов XVI—XVII веков, занимающихся шитьем, то нет ничего естественнее, чем застать за этим занятием их ампирных правнучек, одетых в платья, похожие на платье Мадонны Гвидо Рени. И пленительные семейные сцены в доме Ростовых на самом деле связаны именно с этой западноевропейской традицией мистического вышивания покрова для алтаря Господня.
Фрагонар. Обучение Богоматери
Желание изобразить Марию трогательной десятилетней девочкой было совершенно новым. К такому типу относится знаменитое «Отрочество Богоматери» Сурбарана из Эрмитажа — идеальный портрет идеальной девочки, поражающей своей чистотой и свежестью. Такая любовь к «нимфеткам» характерна для испанцев — чем больше они жарили евреев и протестантов на аутодафе, тем нежнее становились отроковицы на картинах.
С этого времени начинается реформа женского образования: благородных девушек отдают на воспитание в монастыри вместо прежнего домашнего обучения, польза чего потом будет доказана «Опасными связями» Шодерло де Лакло и «Монахиней» Дидро. Мария в живописи контрреформации была первой среди новых послушниц.
К XVII веку относится также распространение сюжета «Св. Анна обучает Деву Марию». Эта сцена не имеет никакого литературного источника и противоречит каноническому житию Марии, так как в «Золотой легенде» сказано, что Мария жила без родителей при храме. Тем не менее в связи с усилением культа св. Анны и общей тенденции более жанровой трактовки религиозных сюжетов появляются трогательные изображения юной смышленой девочки, внимающей доброй наставнице. Мурильо использует этот сюжет для того, чтобы показать прелестную аристократку, одетую в пышное современное платье. Вполне возможно, что в образе Девы Марии изображена конкретная девочка и картина является замаскированным портретом. Домашнее благочестие оборачивается почти богохульством с точки зрения иконописи, льстиво уподобляя благородную девицу Матери Господа.
Делакруа. Обучение Богоматери
Очень похоже поступает Рубенс: его композиция «Обучение Марии Медичи», хотя и наполнена мифологическими персонажами, явно перекликается с его же алтарным образом «Обучение Богоматери».
В XVIII веке «Обучение Богоматери» пишет Фрагонар. Его картина наполнена туманными гирляндами ан-гелочков, похожих на амурчиков. Мадонна в простом «алтарном» платье, прильнувшая к коленям святой Анны, напоминает о проблематичной невинности Сесиль де Воланж, героини «Опасных связей», больше, чем о концепции непорочного зачатия. Картина создана под впечатлением «Святого семейства» Рембрандта, хранящегося в Эрмитаже, также наполненного гирляндами ангелочков. Но трогательная религиозность Рембрандта приобретает у Фрагонара несколько игривый оттенок.
Сюжет «Обучения» доходит до XIX века. Романтик Делакруа создает картину на эту тему, с виду чуждую романтизму. Де-лакруа всегда вспоминается в первую очередь как автор «Свободы на баррикадах» и больших исторических и ориентальных полотен. Его выбор в данном случае кажется странным. Эту идеально уравновешенную композицию художник создал в Ноане, гостя у Жорж Санд. Делакруа писал в это время в письме Фредерику Вийо: «Мне здесь очень хорошо, и духу, и телу», — и это ощущение спокойствия есть в картине, напоминающей одновременно и о классицизме Пуссена, и о классицизме Сезанна.
«Обучение Богоматери» Делакруа, законченное в 1845 году, закрывает иконографию Отрочества Девы Марии. В доме Жорж Санд (Делакруа упоминает в дневниках, что святую Анну он писал с ее служанки) последний раз возникает благочестивый и душещипательный сюжет о юной Деве, которому нет места в истории новой живописи.
(Аркадий Ипполитов)
