Аполлон и Дафна

(«Метаморфозы» Овидия)

Аг. Венециано. Аполлон и Дафна

Аг. Венециано. Аполлон и Дафна

Самыи красивый, самый остроумный и самый образованный из всех олимпийцев, бог стрелков, поэтов и музыкантов, Аполлон был самым неудачливым в любви. У него не было ни одного счастливого романа: все его приключения кончались трагически для возлюбленных, будь то Дафна, Кассандра, Гиацинт или Кипарис.

Может быть, это случалось из-за того, что, победив Пифона, бог неосторожно пошутил над Купидоном. Осмеяв лук мальчишки, Аполлон тут же был наказан. Купидон выпустил две стрелы: одной — стрелой любви — ранил Аполлона, второй — стрелой отвращения — ранил нимфу Дафну, дочь речного бога Пенея.

Согласно Овидию, Дафна стала первой любовью Аполлона.

Л. Бернини. Аполлон и Дафна

Л. Бернини. Аполлон и Дафна

Чем сильнее горела в нем страсть, тем нежеланней он становился для нимфы. Спасаясь бегством от настойчивого поклонника, Дафна предпочла превратиться в дерево, только бы не принадлежать Аполлону. Оплакивая свою первую неудачную любовь, Аполлон сделал Лавр — Дафну — своим священным деревом и первый увенчал себя лавровым венком.

Пять произведений на этот сюжет принадлежат к пяти разным векам — от XV до XIX. Перед всеми художниками в первую очередь стояла задача изобразить бег. Бег божественного покровителя искусств через пять столетий — зрелище забавное и поучительное.

О. Бердсли. Аполлон, преследующий Дафну

О. Бердсли. Аполлон, преследующий Дафну

Начинается бег во Флоренции XV века. Аполлон в изящном камзоле, но с обнаженными ногами настигает девушку с растрепанными волосами. В сцене есть xaрактерное для флорентийского кватроченто панибратство с античностью. Если бы руки Дафны не кончались пышными ветвями, свидетельствующими о том, что перед нами сюжет из «Метаморфоз» Овидия, можно было бы подумать, что изображено приключение какого-то не в меру развеселившегося флорентийца. Столь чуждое пафоса отношение к мифологии возникает не потому, что принижены боги, а потому, что каждый день на улицах Флоренции можно было встретить Аполлонов и Дафн, Марсов и Венер, Кипарисов и Дионисов. То было короткое счастливое время, когда боги снова спустились на землю, нимфы населили источники, дриады — леса, наяды — моря, а юные фавны — поля Тосканы. Во Флоренции XV века было достигнуто равновесие между язычеством и христианством, античностью и современностью, оформленное в философии неоплатонизма. Она давала счастливую возможность делать богов своими современниками, а современников — богами.

А. Полайоло. Аполлон и Дафна

А. Полайоло. Аполлон и Дафна

Юные боги и нимфы Флоренции с нежными неправильными чертами лица вскоре были разогнаны богами Рима. Они буквально вышли из-под земли, раскопанные любителями древностей: строгие чистые мраморы античности. Прекрасное и злое лицо Аполлона Бельведерского стало прообразом для рисунка Баччо Бандинелли, по которому создал свою гравюру Агостино Венециано. В гравюре Аполлон и Дафна, как и подобает античным божествам, обнажены. Утратив интимность кватроченто, Аполлон снова стал древним богом — из особой почтительности художник даже не изображает его в состоянии бега. Бегущее божество рискует быть смешным — ив XVI веке бег Аполлона символизирует облако под его ногой.

«Аполлон и Дафна» Лоренцо Бернини считается классическим образцом динамики барокко. Бернини, как какой-нибудь современный формалист, изображает чистое движение, нарушая классические каноны скульптурной статики, от этой скульптуры один шаг до раскручивающихся в пространстве абстрактных композиций XX века. Однако лицо Аполлона сразу же вызывает в памяти все того же Аполлона Бельведерского, ставшего знаком классического искусства.

Торжествующе прекрасный бог, пустившийся в погоню за девушкой, которая к тому же полна к нему неприязни, — зрелище довольно смешное. Запыхавшись, трудно сохранить величие. В барокко, перенаселенном античными божествами, олимпийцы утратили величие Высокого Возрождения так же, как перед этим они потеряли свежую непосредственность кватроченто.

Дж. Б. Тьеполо. Аполлон и Дафна

Дж. Б. Тьеполо. Аполлон и Дафна

В рококо олимпийцы становятся совсем демократичны. На стенах, потолках, фасадах, дверях восемнадцатого века появлялись целые толпы мифологических созданий. Они были переселены из рощ и лесов, с гор, полей и небес в интерьеры и парки и обречены разыгрывать оперы и балеты. Рококо заперло античных богов в театр, откуда потом их попытались вызволить и вернуть им прежний статус художники неоклассицизма.

Картина Тьеполо показывает, как Аполлон и Дафна эпохи рококо принуждены разыгрывать балетную сцену, которой могли бы позавидовать и мастера современного танца. Ничего общего с балетом XVI века с его длинными юбками и пышными костюмами картина Тьеполо не имеет. Это балет идеальный, доступный только олимпийцам и только благодаря такому режиссеру, как Тьеполо. За двести лет до Айседоры Дункан Дафна танцует без пуантов и с обнаженной грудью. Экстравагантности костюма Аполлона, состоящего из золотого ремня, красного плаща и золотого браслета, мог бы позавидовать даже Бежар.

Как бог, Аполлон Тьеполо был бы смешон, как актер — он великолепен. В рисунке Обри Бердсли, любимого рисовальщика эпохи модерна, бедный Аполлон теряет даже свои достоинства актера. Ко времени fin de siecle покровитель искусств, Аполлон Мусагет, превратился в толстомясого юношу, а Дафна — в мираж. История Аполлона, преследующего Дафну, стала проникнутой иронией историей о преследовании поэтического вдохновения, — ведь для англичанина Бердсли, как и для нас, лавр прежде всего — су-хие листья в супе, а уж потом — вечнозеленая дочь Пенея.

(Аркадий Ипполитов)