Ренессанс

Политическая раздробленность Италии, распадающейся на ряд мелких государств, с важнейшими из которых мы познакомились, не могла не быть связанной с глубокими различиями в социальной и экономической структуре отдельных частей полуострова. Юг, занятый королевством Сицилийским, и в значительной степени центральная часть, занятая Папским государством, оставались типичными феодальными государствами с могущественным и самостоятельным земледельческим дворянством, которое с величайшим трудом удается сдерживать в узде, и бедным, задавленным крепостным крестьянством, и немного численными крупными городами, почти не имеющими развитого ремесла, торговли, ростовщичества. В то же время вся северная часть полуострова, начиная с Тосканы, переживала бурный рас цвет экономической жизни, бурный процесс разложения феодальных отношений, создания новых социальных сил в быстро растущих и усиливающихся городах.

Общеизвестно, что одной из основных причин, вызвавших раннее развитие городов Северной Италии, охватившее сначала приморские города (Генуя, Пиза, Венеция), а затем довольно скоро распространившееся и на города, относительно удален ные от берега, — были крестовые походы, превратившие итальянские торговые центры в пункты перегрузки и снабжения. Центры эти почти не несли тягот, связанных с ведением войны на Востоке, но они широко пользовались выгодами от этих войн, экономические и идеологические результаты чего не за медлили сказаться.

Второй причиной быстрого развития североитальянских городов были очень значительные пережитки древнеримских порядков, сохранившихся в Италии. По-видимому, именно эти римские пережитки привели к тому, что в Италии феодальные отношения никогда не получили столь широкого и полного развития, как в остальных странах Европы. Города в Италии, как мы упоминали выше, сохранились в значительной своей части от римских времен, в них жили еще отдельные потомки римского ремесленного населения; они, подчиняясь тому или другому феодальному барону, склонны были смотреть на это подчинение как временное унижение и готовы были при первой возможности взяться за оружие для своего освобождения.

Наконец, третьей причиной роста городов Северной Италии было обстоятельство, которое в остальном глубоко отрицательно отразилось на судьбах полуострова как целого. Политическая раздробленность Италии, особенно сказывающаяся в северной ее части, легко превращала каждый сколько-нибудь значительный город в центр самостоятельного государства, а это давало в его руки сравнительно большие материальные средства, позволяло ему вести политику, приспособленную к его подчас очень узким и специфическим интересам, облегчало борьбу с окрестными феодалами и даже с феодальными претензиями столь мощного организма, как Священная Римская империя.

Само собой разумеется, что не только названные три причины определили собой ранний и бурный расцвет экономической и социальной жизни североитальянских городов. Каждый из них имел свои, особые причины для роста, свою особую обстановку, но несомненно, что названные причины принадлежали к основным и обнаруживаются более или менее повсеместно. Во всяком случае, уже к концу XII и особенно ярко к началу XIII в. города Центральной и Северной Италии по своему социальному, экономическому и политическому развитию далеко опередили города не только отсталой, южной части полуострова, но и всей остальной Западной Европы. То, что уже современники ясно осознавали резкое своеобразие структуры североитальянских городов, с большой определенностью отражается в хронике помощника и летописца, дяди германского императора Фридриха Барбароссы — Оттона Фрейзингенского, который так характеризует эту структуру:

«В устройстве своих государств и общественной жизни они подражают древним римлянам. Они так стремятся к свободе, что, избегая злоупотреблений постоянных властей, управляются консулами, а не господами. Среди них существуют три слоя: капитаны (крупные феодалы. — М. Г.), вальвассоры (мелкие феодалы. — М. Г.) и народ, причем для укрощения гордыни консулы выбираются не из одного какого-нибудь слоя, а из всех трех, и для того, чтобы не было места стремлению захватить власть, они меняются каждый год. Благодаря этому происходит так, что вся эта земля (Италия.— М. Г.) разделена на множество городов-государств, из которых каждое принуждает окрестных жителей подчиняться себе, так что едва ли возможно найти какого-нибудь знатного или могущественного человека, столь сильного, чтобы он не подчинялся власти своего города-государства... Для того же чтобы не было недостатка в силах для борьбы с соседями, они не гнушаются подымать до рыцарского пояса и до высших должностей юношей самого низшего звания, даже из числа неких ремесленников, занимающихся достойным презрения рукодельным ремеслом, т. е. таких людей, каких в других странах как чуму гонят от почестей и культуры. Благодаря этому они (итальянцы. — М. Т.) намного превосходят другие государства мира богатствами и могуществом».

Заостренный ненавистью взгляд немца-современника разобрал в Италии конца XII в. такие глубокие и действенные при чины ее непобедимой мощи, которые нередко ускользают от исследователей XX в. Решительное изменение в социальной структуре, в соотношении классовых сил появление на первом плане новой силы — городского бюргерства, в Италии получающего наименование «народ» (popolo), в отличие от «грандов», или «магнатов», — представителей феодальной знати — вот что обратило на себя в первую очередь внимание Оттона и что действительно лежало в фундаменте всего дальнейшего развития Италии.

Оттон Фрейзингенский зафиксировал поразившую его социальную структуру итальянских городов, так сказать, в статике, в готовом виде. Само собой понятно, что для достижения ее требовалось длительное развитие, неизбежна была ожесточенная борьба. И действительно, такая борьба предшествует в течение ряда десятилетий тому периоду, с которого мы начинаем наше изложение, и заходит далеко в глубь этого периода. В борьбе этой участвуют с разной степенью активности три основные силы — феодальное дворянство, крепостное и полукрепостное крестьянство и горожане нефеодального происхождения. Что же представляет собой каждая из этих сил к середине XIII в.?

Средние и мелкие феодальные роды, так называемые вальвассоры, не могут противостоять напору новой экономической системы, их мелкие поместья разоряются, денег для покупки городских товаров нужно все больше и больше, и они чаще всего, не порывая окончательно со своими земельными владениями, переселяются в богатый соседний город. Здесь они строят себе мрачные, напоминающие замки, дома-крепости, снабженные высокими башнями, и пытаются найти какие-то пути компромисса с все более победоносной городской жизнью. Они то занимаются банковско-ростовщическим делом, то торговлей, пытаясь все же сохранить и привилегированное положение в городе, и свои аристократические замашки. Типичным примером та кой феодальной семьи может служить род Барди, рано пере селившийся во Флоренцию и занявший в ней весьма видное место.

На крупных феодалов-графов, маркграфов и нетитулованных крупных землевладельцев бурно растущая городская экономика также оказывала весьма немалое влияние. И им нужны были деньги, и они чувствовали невыгодность хозяйства, построенного на крепостной рабочей силе, но их большая экономическая и особенно политическая мощь позволяла им не только держаться дольше, чем их более мелким собратьям, но и вести открытую борьбу с соседними городскими коммунами, которые в отдельных случаях были некогда их собственностью. Иногда и они заводили себе дома-крепости в городе для того, чтобы иметь оплот в самом сердце враждебного лагеря, но значительную часть своего времени они проводили вне ненавистных городских стен, в родовых замках, все еще вздымавших свои башни и валы на окружающих город холмах. Таковы, напри мер, во Флоренции и ее округе роды Кавальканти или Убальдини, с которыми коммуна ведет вековую борьбу.

То, что происходит к середине XIII в. в массах крепостного крестьянства Средней и Северной Италии, является, естественно, точным отражением только что упомянутых нами процессов ослабления, а иногда и разложения феодального поместья. Уже с начала XI в. широко распространяется движение крепостных крестьян за освобождение, приобретающее иногда формы настоящей революционной борьбы.

Одновременно с революционным движением, рука об руку с ним, действуют экономические силы, исподволь разрушающие крепостные связи. Под (влиянием развивающегося денежного хозяйства, растущей нужды в деньгах феодалы-землевладельцы сами начинают видоизменять формы эксплуатации своих крестьян: крепостная зависимость сменяется либо арендным до говором, либо чаще всего работой на условии предоставления помещику части продукта — трети, чаще половины.

Если дворянство в разных своих видах и крепостное крестьянство испытывали на себе влияние изменяющейся экономической и социальной обстановки, то еще в большей степени испытывали его города. Основным процессом, происходящим в них, является быстрое и решительное усиление торговых и ремесленных элементов, создание ими самостоятельных организаций и борьба этих организаций за политическую власть в го роде. Такими организациями, объединяющими в каждом городе торговцев или ремесленников, занимающихся одним делом, являются цехи.

Вопрос о происхождении итальянских городских цехов чрезвычайно дискуссионен. В какой мере они явились наследника ми римских ремесленных объединений-коллегий и в какой — порождением новой экономической обстановки, сказать трудно. Скорее всего и то и другое сыграло свою роль, и в результате к концу XI, особенно же к началу XII в., почти во всех городах Италии появляются цеховые объединения. Так, в Милане, наиболее крупном и могущественном городе XII в., уже в конце этого века образуются самостоятельное объединение купцов и так называемая «Креденца св. Амвросия» — объединение ремесленников, о чем один из хронистов, Гальвано Фьямма, сообщает так:

«В это время (1198 г. — М. Г.) город, как и ранее, был разделен на две части — часть знати и часть народа, последняя же, в свою очередь, делится на две части, ибо ремесленники, как то: мельники, хлебопеки и прочие, объединились вместе и образовали сообщество, каковое назвали Креденцой св. Амвросия... Другая часть народа, более богатая и важная, как то: купцы и прочий «жирный народ», управлялась консулами...»

Гальвано Фьямма писал много позднее описываемых событий — в XIV в., но все сообщаемое им в основном правильно. К концу XII — началу XIII в. между объединениями купцов; и ремесленников вместе со всем городским населением (роpolo)—с одной стороны, и феодальной знатью разных категорий (грандами, или магнатами) — с другой, начинается борьба за власть в городе-коммуне. Первоначально города, если они не возглавляются представителями церкви, управляются консулами — представителями местной знати, распространяющими свою власть на все население города независимо от его социального лица. Позднее, после победоносного конца борьбы городских коммун с Фридрихом Барбароссой, во главе городов стоят подеста. Это также представители знати, которые управляют всем населением, опираясь на законодательные органы в виде советов разного типа, чаще всего Большой совет из 200—300 членов и Малый совет из 50—60 членов. Но наряду с этим официальным государственным аппаратом существует и приобретает все большую силу и значение другой неофициальный до поры до времени, это—аппарат цехов, очень рано переходящий от чисто профессиональных интересов и дел к делам и интересам политическим.

Объединение цехов, в первую очередь цехов зажиточного купечества, стремится создать как бы государство в государстве, а при случае захватить и всю полноту власти. Цеховое объединение имеет своих должностных лиц, свои советы, образуя так называемую Малую коммуну, или коммуну народа, находящуюся внутри общей Большой коммуны, ведущую с последней глухую, но ожесточенную борьбу.

Эта борьба Большой и Малой коммун, иначе говоря, борьба за власть знати и зажиточных представителей цехов, и является основным фоном, на котором разыгрываются пестрые события политической жизни городов-коммун Центральной и Север ной Италии в XIII в. Если в политической жизни этих городов богатеи из цехов играют все более крупную роль, то в экономической жизни богатеи являются неоспоримыми хозяевами. Население городов неуклонно и быстро растет. На основании, впрочем, довольно спорных источников, мы можем полагать, что уже к концу XII века население крупнейшего города Северной Италии — Милана выражается во внушительной цифре — 90 тыс. человек и что к середине следующего, XIII в., оно повысилось до 160 тыс., т. е. почти удвоилось.

Флоренция за это же время растет несколько меньше, хотя тоже внушительно. С 70 тыс. человек в конце XII в. население ее возрастает до 90 тыс. к се редине XIII в. Если даже считать, к чему мы склоняемся, что цифры эти весьма преувеличены, порой чуть ли не вдвое, то и тогда население крупнейших городов остается значительным.

Во всяком случае, несомненным остается быстрый рост количества населения, о чем неоспоримо свидетельствует рост территории самого города.

Еще в X, иногда XI в. большинство городов умещалось в тесном кольце старых, часто еще римских стен, да и в этой ограниченной территории нередки были незастроенные участки, даже обрабатываемые поля. К XII в. города тесно застраиваются и вырастают настолько, что требуется новое, во много раз более обширное кольцо стен. К концу века подавляющее большинство городов получает это новое кольцо, а некоторые, например Павия, приступают к постройке третьего.

Рост городов и городского населения создает потребность в большом количестве товаров: продуктов питания, одежды, предметов домашнего обихода и т. п., а это, в свою очередь, не может не повлиять на рост торговли, как внутренней, так и внешней, и на рост ремесла. При этом рост того и другого оказывается теснейшим образом связанным. В тех городах, в которых развивается ремесло, а таковы все более или менее крупные города, именно ремесленники занимаются торговлей, наживаются на ней и вкладывают барыши в свое производство, быстро и неукоснительно растущее.

Торговля предметами своего производства, неразрывно и естественно связанная с торговлей любыми другими товарами, могущими дать хорошие барыши, уже в XII в. далеко выходит за пределы городских стен. Каждый город имеет свою специфическую продукцию: Флоренция славится своими тонкими сукнами, Милан — бархатом и оружием. Торговые связи между Венецией, Миланом, Флоренцией, Болоньей и другими, более мелкими городами Центральной и Северной Италии развиваются весьма оживленно.

Но не только в пределах Италии распространяются торговые операции купцов-ремесленников итальянских городов, они проникают и в Англию, где широко закупают шерсть, и во Францию, где уже цветут ярмарки в Шампани — торговое средоточие всей Западной Европы. Проникают они и на Восток, на Балканский полуостров, в Сирию, и далеко в глубь Азии.

Торговые сделки в Европе чаще всего осуществляются на многочисленных ярмарках, устраиваемых в дни религиозных праздников в самых различных местах. В промежутках между ярмарками, а также во время их действия товары складываются в специальных складочно-торговых помещениях, так называемых фондако, устраиваемых объединениями купцов одного города или страны в другом городе. Фондако нередко не только несет функции склада, но и является также торговой конторой и местом жительства приезжающих купцов. Таков, например, знаменитый немецкий фондако в Венеции, основанный, по-видимому, еще в конце XII в.11 и просуществовавший затем ряд столетий.

Широкое развитие торговых операций, захватывающее свои ми петлями весь известный тогда мир, неизбежно связано с усложнением самой техники торговли, в первую очередь техники перевозки денег, необходимых для оплаты более или менее крупных партий товара. Естественно, что появляется мысль избежать таких денежных перевозок, заменить их взаимными расчетами на месте покупки или продажи, оформляя эти взаимные расчеты при помощи специального документа — пере водного векселя, или тратты. Из такого рода переводных документов, первоначально не предполагавших кредита, т. е. разницы в сроке между моментом составления документа и оплатой по нему, вырастает в дальнейшем вексель и ряд сложных кредитных операций. Одновременно с усложнением техники оплаты, выработкой в этой области новых методов, естественно, развивается и ростовщичество, существовавшее в течение всего средневековья, но теперь приобретающее невиданные ранее масштабы. При этом крупными ростовщическими операциями зани маются чаще всего не ростовщики-профессионалы, входящие в цех «Менял», а крупные ремесленники и купцы, стремящиеся извлечь выгоду из каждого флорина.

В торговле, ремесле, ростовщичестве растет и округляется капитал и до того зажиточного горожанина. Он приобретает уверенность в себе, начинает с презрением относиться к предcтавителям других слоев общества. Он стремится влиять на политическую жизнь родного города, перестроить ее так, как ему это кажется лучшим, имея в виду в первую очередь собственные выгоду и удобство. Это активное стремление является одной из основных черт, характеризующих все дальнейшее развитие Италии, но было бы глубоко ошибочным считать его единствен ной основой этого развития, изображать его только как продукт деятельности формирующихся и усиливающихся буржуазных элементов: феодальные элементы в Италии, особенно в южной ее части, никогда не были разгромлены полностью. Если им и приходилось терпеть поражения, то они умели притаиться, уйти в подполье, видоизменить свой облик, чтобы затем с переменой обстановки снова поднять свой голос. В то же время широкие народные массы, из рядов которых выходят многие из представителей зажиточной, буржуазной верхушки, также проявляют значительную, иногда исключительную активность. Правда, им не удается достигнуть сколько-нибудь длительных и прочных успехов, а за их кратковременными победами следуют обыкновенно периоды жестоких репрессий, но все же их роль в формировании и ходе дальнейших событий является весьма значительной.

Однако как ни значительна роль, которую с начала XIII в., а затем в течение двух следующих столетий играли представители феодального дворянства и широкие народные массы, все же ведущей фигурой уже с этого времени является фигура горожанина-богатея. Недаром в начале XIII столетия в своем письмовнике, названном «Подсвечник», болонский нотариус Бене ди Болонья пишет, устанавливая иерархический порядок приветственных обращений в письмах:

«Каждое лицо, когда оно пишет лицам, стоящим ниже себя, должно раньше ставить свое имя, например: император — королю, король — герцогу, герцог — князю, князь — маркизу, маркиз — графу, граф — барону, барон — вальвассору, вальвассор — рыцарю, рыцарь — купцу и любому человеку из народа или плебею... Но иногда случается, что даже бароны ставят раньше имена купцов, ибо сами они гуляют босыми и ходят пешком, купцы же разъезжают на колесницах и на конях, ибо святейшая в наши времена вещь — величие богатства».

Так, вторя Оттону Фрейзингенскому, простодушный болонский нотариус с негодованием замечает, что под напором новой силы денег рушится установленный веками, освященный обы чаем и церковью феодальный иерархический порядок.

(М.А.Гуковский)