Ренессанс

Песнь двадцатая

Круг пятый (продолжение)

1

Пред лучшей волей * силы воли хрупки;
Ему в угоду, в неугоду мне,
Я погруженной не насытил губки. *

4

Я двинулся; и вождь мой, в тишине,
Свободными местами шел под кручей,
Как вдоль бойниц проходят по стене;

7

Те, у кого из глаз слезой горючей
Сочится зло, заполнившее свет, *
Лежат кнаруже слишком плотной кучей.

10

Будь проклята, волчица древних лет,
В чьем ненасытном голоде все тонет
И яростней которой зверя нет! *

13

О небеса, чей ход иными понят,
Как полновластный над судьбой земли,
Идет ли тот, кто эту тварь изгонит?

16

Мы скудным шагом медленно брели,
Внимая теням, скорбно и устало
Рыдавшим и томившимся в пыли;

19

Как вдруг вблизи «Мария!» прозвучало,
И так тоска казалась тяжела,
Как если бы то женщина рожала;

22

И далее: «Как ты бедна была,
Являет тот приют, где пеленицей
Ты свой священный отпрыск повила».

25

Потом я слышал: «Праведный Фабриций * ,
Ты бедностью безгрешной посрамил
Порок, обогащаемый сторицей».

28

Смысл этой речи так был сердцу мил,
Что я пошел вперед, узнать желая,
Кто из лежавших это говорил.

31

Еще он славил щедрость Николая, *
Который спас невест от нищеты,
Младые годы к чести направляя.

34

«Дух, вспомянувший столько доброты! —
Сказал я. — Кем ты был? И неужели
Хваленья здесь возносишь только ты?

37

Я буду помнить о твоем уделе,
Когда вернусь короткий путь кончать,
Которым жизнь летит к последней цели».

40

И он: «Скажу про все, хотя мне ждать
Оттуда нечего; но без сравненья
В тебе, живом, сияет благодать.

43

Я корнем был зловредного растенья, *
Наведшего на божью землю мрак,
Такой, что в ней неплодье запустенья.

46

Когда бы Гвант, Лиль, Бруджа и Дуак
Могли, то месть была б уже свершенной;
И я молюсь, чтобы случилось так. *

49

Я был Гугон, Капетом нареченный, *
И не один Филипп и Людовик
Над Францией владычил, мной рожденный.

52

Родитель мой в Париже был мясник; *
Когда старинных королей не стало,
Последний же из племени владык

55

Облекся в серое, * уже сжимала
Моя рука бразды державных сил,
И мне земель, да и друзей достало,

58

Чтоб диадемой вдовой * осенил
Мой сын свою главу и длинной смене
Помазанных начало положил.

61

Пока мой род в прованском пышном вене *
Не схоронил стыда, он мог сойти
Ничтожным, но безвредным тем не мене.

64

А тут он начал хитрости плести
И грабить; и забрал, во искупленье,
Нормандию, Гасконью и Понти * .

67

Карл сел в Италии; * во искупленье,
Зарезал Куррадина; * а Фому
Вернул на небеса, * во искупленье.

70

Я вижу время, близок срок ему, —
И новый Карл его поход повторит,
Для вящей славы роду своему.

73

Один, без войска, многих он поборет
Копьем Иуды; им он так разит,
Что брюхо у Флоренции распорет.

76

Не землю он, а только грех и стыд
Приобретет, тем горший в час расплаты,
Что этот груз его не тяготит. *

79

Другой, я вижу, пленник, в море взятый,
Дочь продает, гонясь за барышом, *
Как делают с рабынями пираты.

82

О жадность, до чего же мы дойдем,
Раз кровь мою * так привлекло стяжанье,
Что собственная плоть ей нипочем?

85

Но я страшнее вижу злодеянье:
Христос в своем наместнике пленен,
И торжествуют лилии в Аланье.

88

Я вижу — вновь людьми поруган он,
И желчь и уксус пьет, как древле было,
И средь живых разбойников казнен. *

91

Я вижу — это все не утолило
Новейшего Пилата; * осмелев,
Он в храм вторгает хищные ветрила. *

94

Когда ж, господь, возвеселюсь, узрев
Твой суд, которым, в глубине безвестной,
Ты умягчаешь твой сокрытый гнев?

97

А возглас мой * к невесте неневестной
Святого духа, вызвавший в тебе
Твои вопросы, это наш совместный

100

Припев к любой творимой здесь мольбе,
Покамест длится день; поздней заката
Мы об обратной говорим судьбе. *

103

Тогда мы повторяем, как когда-то
Братоубийцей стал Пигмалион,
Предателем и вором, в жажде злата; *

106

И как Мидас в беду был вовлечен,
В своем желанье жадном утоляем,
Которым сделался для всех смешон. *

109

Безумного Ахана вспоминаем,
Добычу скрывшего, и словно зрим,
Как гневом Иисуса он терзаем. *

112

Потом Сапфиру с мужем * мы виним,
Мы рады синякам Гелиодора, *
И вся гора позором круговым

115

Напутствует убийцу Полидора; *
Последний клич: «Как ты находишь, Красс,
Вкус золота? Что ты знаток, нет спора!» *

118

Кто громко говорит, а кто, подчас,
Чуть внятно, по тому, насколь сурово
Потребность речи уязвляет нас.

121

Не я один о добрых молвил слово,
Как здесь бывает днем; но невдали
Не слышно было никого другого».

124

Мы от него немало отошли
И, напрягая силы до предела,
Спешили по дороге, как могли.

127

И вдруг гора, как будто пасть хотела,
Затрепетала; стужа обдала
Мне, словно перед казнию, все тело,

130

Не так тряслась Делосская скала,
Пока гнезда там не свила Латона
И небу двух очей не родила. *

133

Раздался крик по всем уступам склона,
Такой, что, обратясь, мой проводник
Сказал: «Тебе твой спутник оборона».

136

«Gloria in excelsis» * — был тот крик,
Один у всех, как я его значенье
По возгласам ближайших к нам постиг.

139

Мы замерли, внимая восхваленье,
Как слушали те пастухи в былом;
Но прекратился трус, и смолкло пенье.

142

Мы вновь пошли своим святым путем,
Среди теней, по-прежнему безгласно
Поверженных в рыдании своем.

145

Еще вовек неведенье * так страстно
Рассудок мой к познанью не влекло,
Насколько я способен вспомнить ясно,

148

Как здесь я им терзался тяжело;
Я, торопясь, не смел задать вопроса,
Раздумье же помочь мне не могло;

151

Так, в робких мыслях, шел я вдоль утеса.

1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13 - 14 - 15 - 16 - 17 - 18 - 19 - 20 - 21 - 22 - 23 - 24 - 25 - 26 - 27 - 28 - 29 - 30 - 31 - 32 - 33